Я встретила его в кофейне одной гостеприимной азиатской страны. Утро разгоралось, но в тени под навесом было прохладно. Он сидел, закинув ногу на ногу, спрятав внимательный взгляд за прищуренными веками. Его свободная одежда помогала ему слиться с кирпичной стеной в кафе, поэтому заметила я его не сразу.          
            Он окликнул меня, усадив с собою рядом, для Азии это было обычным делом – заводить моментальные знакомства:
            —Я режиссер, ты знаешь меня? —Его я не знала. Я вообще не знала режиссеров. Но это его не обидело, а наоборот, развеселило.
            —Это очень хорошо! —удовлетворенно заявил он. —Значит, я все делаю правильно. Хочешь знать, чем я здесь занимаюсь? Посмотри вокруг.
            Я бросила взгляд на улочку в пятнах солнечного света и ее обитателей: местных жителей, бродячих коров, посетителей, стоявших возле барной стойки. Он продолжил:
            —Это лучший спектакль из всех, что мне доводилось видеть. Здесь все натуральное, никакой фальши, это прекрасно. И ведь они не знают, что я смотрю на них и все замечаю. Ты ведь не знала?
            —Нет.
            —Вот видишь! А я получил невероятное наслаждение от твоей игры!
            —Я просто заказывала кофе. – засмеялась я.
            —Именно! —воскликнул он. —В столице, от актеров я не мог добиться этого много лет. А здесь не нужно ничего говорить, они все делают сами! Причем, надо сказать, гениально. Иногда мне даже хочется зааплодировать. —удовлетворенно подытожил он, откинувшись на плетенное кресло и обозревая свои невидимые владения.
            —Вы просто сидите тут и смотрите на людей?
            —Тут и там, и везде. —Нотка удовольствия окрасила его голос. —А что еще нужно? Ничего я не люблю так, как режиссуру, а здесь можно увидеть такие типажи, что самому никогда не придумать. Это просто спектакль non-stop! Вон, например, видишь того с длинными волосами? Он – местная знаменитость. Чтобы посмотреть его выступления, люди специально сюда приезжают. Но любопытно даже не это. Забавно наблюдать за вереницей девчат, которые меняются у него каждый сезон. Каждая из них думает, что она - единственная. —Он усмехнулся. —А он просто пользуется их красотой, не запоминая имен. Это же готовая трагедия, ты согласна?
            Я пристально взглянула на музыканта. Он казался увлеченным разговором с собеседником, за его поджарым плечом висела гитара в чехле.
            —Мне иногда так хочется подойти к одной из них и сказать ей, какая же она дурочка. Все они надеятся на что-то, а в итоге уезжают. Все как одна.
            —Я думала вы просто наблюдаете.
            —Иногда это достаточно сложно. —Он задумчиво отхлебнул из своей чашки.
—Там парень стоит, видишь? Это просто хрестоматийный образчик деградации. Я встречаю его уже пятый сезон, он превратился в ходячего мертвеца. Когда он приехал, то мечтал открыть свой ночной клуб. Увлекся наркотиками, сначала легкими, потом тяжелыми. И угасает. В прошлом году пропал, я думал - умер. А в этом снова появился. Но в глазах уже ничего живого не осталось, посмотри, как он сидит – поза поражения, эти опущенные плечи, потухший вгляд. Иногда хочется подойти и встряхнуть, мозги вправить. Но не могу.
            Он выдержал паузу:
            —Знаешь, почему я заговорил с тобой? Мне показалось, ты сможешь понять меня. Я мало с кем говорю. За несколько лет здесь, я превратился из режиссера в невидимого наблюдателя. Я обожаю сидеть так часами, никем не замеченный. Собираю в стол образы, характеры, истории. Но я ведь режиссер и эта вынужденная тишина невыносима для меня, оставаться безучастным порой просто мучительно. О, как часто я хотел бы изменить хоть что-нибудь в этом спектакле, что окружает меня каждый день. Какую-нибудь маленькую деталь, хоть реплику, передвинуть хотя бы стул! Но я могу лишь смотреть и ворчать знаменитое: «Закройте занавес, нас всех тошнит». Все почему? Сценарий. Я не могу изменить чертов сценарий.

http://linda-saule.livejournal.com/16337.html

(никто еще не проголосовал)

Loading...